КРЕМЕНЬ - Страница 4

11

И многовековой и юный,
собрал в себя родной язык
гул водопада, отблеск лунный,
шуршанье трав и птичий крик.

Спускаюсь ли к отрогам горным
иль восхожу к вершинам гор —
я понимаю говор кроны,
веду с рекою разговор.

Живителен, как свежий ветер,
неиссякаем, как родник,
для всех людей на белом свете
священный матери язык.

Наездник цену слову знает,
ведь укрощает силой слов
и в иноходцев превращает
он норовистых скакунов.

Обычаи родного края
блюдем в горах мы до сих пор —
друзьям и близким, умирая,
наказывает житель гор:

«Когда умру, мою могилу
не забывайте посещать:
про все, что дорого мне было,
от вас я буду узнавать».

Друзья, погибшие в сраженьях!
Послушайте, как мы живем:
мы вновь отстроили селенья,
мы снова пашем, сеем, жнем.

Вновь школу дети посещают,
поленья в очагах трещат,
и ливни землю орошают,
и покрывает снегопад.

Над горными хребтами снова
и чист и ясен небосвод.
Звучит в горах родное слово,
а это значит — жив народ.

12

Я поспешу оговориться,
что перед вами, земляки,
мне зазнаваться и кичиться,
я понимаю, не с руки.

Я понимаю, что скорее
урок мне может преподать
любой из вас. Себя мудрее,
чем вы, могу ли я считать?

Я рад, что довелось родиться
в Чегеме мне. Я с первых дней
народной мудростью гордиться
привык и черпать силы в ней.

Я рад, что мать была крестьянкой,
что я, как и любой из вас,
вставать привыкший спозаранку,
телят со сверстниками пас.

Провел я молодые годы,
трудясь с утра до темноты.
Возделывал я огороды.
Гурты гонял в Кая-Арты.

Рубил дрова в ущельях диких.
Косил траву. Коров доил.
На летних пастбищах Бедика
бараньи головы смолил.

В горах, как все вы, не однажды
я зори ясные встречал
и, к роднику припавши, жажду
водой студеной утолял.

13

Прекрасно все в краю суровом,
куда бы ты ни кинул взгляд:
Баксан, катящий волны с ревом,
и звезды, что над ним горят.

Кто не видал чужого неба
над головой — тот не страдал,
тот не оценит вкуса хлеба,
кто никогда не голодал.

Кто сытостью и спесью скован,
кто сердцем черств — бесплоден тот.
Ствол сохнет, если окольцован.
На чахлой ветке гибнет плод.

Глупец всегда самодоволен
и занят лишь одним собой.
Поэт людскою болью болен,
живет с людьми одной судьбой.

Превыше тех, кто объезжает
коней, кто мрамор и гранит
в каменоломнях вырубает,
поэт себя не возомнит.

Ему чужды кривые тропы
зазнайства. В нем гордыни нет.
Протянет руку рудокопу,
уважит пахаря поэт.

Не тот поэт, кто от страданий
отводит равнодушно взор,
но тот лишь, кто без колебаний
взойдет за правду на костер.

Гордец достоин осужденья.
Его поэзия мертва,
и будут преданы забвенью
его ненужные слова.