ПЕРЕВАЛ

Памяти Дмитрия Бычкова
1

На перевале буря бьет. В провалы
Сползает снег обвалом с темных скал.
Кто сосчитает путников бывалых,
Чьи кости стер в провалах перевал!

Столетний лед. Ни тропки, ни дороги.
Короткая дорога — далека,
Так далека, что показалась многим
В последний миг длиннее, чем века.

Над ними ветер захлебнулся воем
И над провалом пропасти утих.
Глубокий снег им вечным стал покоем,
И поседели матери у них.

2

В ауле у подножья перевала,
Спасенья ожидая от врача,
В смертельных муках женщина рожала,
В постели жесткой плача и крича.

Крик о спасенье, смятый бури гулом,
Под снежными обвалами пропал.
Как вечность, меж больницей и аулом
Поднялся неприступный перевал.

Свистит буран, и снегом бьет над бездной,
И грохотом отбрасывает крик.
И не пробраться по тропе объездной.
Есть только путь сквозь бурю, напрямик.

Но конь от бури повернет обратно,
Не пролетит сквозь бурю вертолет.
Там гул лавин повторен многократно.
Там снег клубится, превращаясь в лед.

Там голый камень с острым снегом смешан,
 Там с ветром перемешан снегопад.
Туда добраться может только пеший,
Вслепую пробираясь, наугад.

И там, в ауле, на границе смерти,
Два сердца догорают, как свеча.
«Он человек, и он дойдет, поверьте», —
И молча дожидаются врача.

Там ждут врача, и там глядят с надеждой
В седой туман, нависший над горой.
Кто проскользнет под буркой бури снежной
Через разгул метели гулевой?

Там ждут врача. И провод телефона
Дрожмя дрожит, натягиваясь весь,
Трещоткой оглушительного звона
Подчеркивая горестную весть.

Там ждут врача. На телефон с укором
Глядят, как на ненужный реквизит.
А снег валит и ледяные горы
На каменные горы громоздит.

А снег валит, клубится у порога,
И кажется секунда дорога.
И на аул спускается тревога
Тяжелая, как горные снега.

3

И вот Азрет сбирается в дорогу.
Душа его тревогою горит.
— Не будь мальчишкой, подожди немного, —
Азрету старший фельдшер говорит. —

Метет буран. Хоть вылези из кожи,
Не одолеешь ночью высоты,
И никому помочь уже не сможешь,
Когда погибнешь под обвалом ты.

— О нет, Омар, я все ж пойду! Иначе
Как посмотрю я завтра на рассвет?
Я горец по рождению, и, значит,
Мне в малодушье оправданья нет.

Ведь мой отец на Ленинградском фронте
О том не думал в свой последний час,
Что упадет в бою однажды мертвым,
А выполнял своей земли приказ.

И я пойду! Иначе я гордиться
Не вправе буду именем отца.
Героя сыну трусить не годится.
Уж лучше в пропасть — честно, до конца.

Пускай уж лучше ледяные камни —
Не тяжесть страха — давят сердце мне.
Судьбой своей я вечно буду равным
С отцом своим на милой стороне.