Индекс материала |
---|
ПЕРЕВАЛ |
Страница 2 |
Страница 3 |
Все страницы |
8
Обрывы слева и обвалы справа.
Седые глыбы ледяной брони.
Буран — на седловине перевала,
По сторонам — аульские огни.
На перевале — ураганом косит;
Вслепую, спотыкаясь, наугад
Идет Азрет, как в штыковой, проносит
Живую душу через этот ад.
Без боя здесь не сделаешь ни шагу,
Но сердце устремляется вперед.
Не эта ли решимость и отвага
Нас по дорогам космоса ведет?!
И ночь в пути, как двадцать лет в дороге, —
Так измотал Азрета перевал.
Азрет добрался и на том пороге,
Где смерть стояла, задыхаясь, встал.
Здесь буря не рвалась и не кололась.
И в тихом ветре он услышать смог:
«Спасибо, милый!..» — материнский голос.
И вздох отца: «Ты молодец, сынок!..»
9
Был первый крик спасенной жизни громок.
И солнце засияло впереди.
И словно улыбнулся тут ребенок,
И мать прижала первенца к груди.
Чабан Адильгери рожденью сына
Был, словно жизни обновленной, рад.
И у врача прощения просила
За все тревоги молча Фатимат.
Азрет стоял, смежив устало веки,
Не ожидая никаких похвал.
Он Человеком был. И Человека
Высокий долг повел на перевал.
В честь сердца человечного Азрета
И мальчика Азретом нарекли,
Чтоб людям нес запас добра и света,
Достойного своей родной земли.
Живи, Азрет! И помни об Азрете!
Как он, не бойся холода и тьмы,
Чрез пропасти, опасности, сквозь ветер
Иди — и будь счастливее, чем мы.
Две жизни ликовали. Жизни ради
Не зря Азрет собою рисковал.
...Смерть повернулась за порогом, сзади,
И медленно ушла на перевал.
10
К полудню распогодилось. И взору
Открылся мир сверкавших солнцем гор.
И радость сердца поднималась в гору,
В блистающий заснеженный простор.
Был счастлив мир. И было столько света,
Голубизны чистейшей чистоты,
Как будто праздник, запоздавший где-то,
В аулы опускался с высоты.
Новорожденный улыбался свету,
От Фатимат струился тихий свет.
Опасность миновала. Смерти нету.
В обратный путь отправился Азрет.
Он поднялся к вершине перевала.
Снег под ногой подался, застонал,
Лавина по камням загрохотала
И кинулась, и начался обвал.
Он в сторону метнулся от удара.
Лавина повернула напролом.
И он упал, как падает чинара,
Под корень срубленная топором.
Захлебываясь отзвуками гула,
Срывая камни, прыгая, скользя,
Его лавина в пропасть потянула,
Вцепилась в ноги. Вырваться нельзя.
Смерть снова встала на твоей дороге.
Догнала. Забирает. Заберет.
Азрет... Азрет... Тебя не держат ноги,
Стал очень скользким под ногами лед.
«Смерть!» —голосит летящая лавина.
«Смерть!» — повторяют скалы и холмы.
Азрет... Азрет! Ты падаешь в теснину,
И больше нет ни лета, ни зимы.
Живое сердце милый мир покинет.
Над пропастью затихнет крутоверть.
И ты свое позабываешь имя.
И сердце останавливает смерть.
Но слышишь ты в последнее мгновенье,
На зыбкой грани смертного конца,
Стон тяжкий матери и сожаленье
Последнее, горчайшее, отца.
Конец всему, что мило и не мило,
Ни страха, ни печали, ни утрат.
У каждого из нас души светило
Своим путем уходит на закат.
11
Шаль черная на весь аул надета.
На улице аула — ни души.
Оплакивали женщины Азрета
И причитали в горестной тиши:
— Зачем ты смерти покорился рано?
— Зачем пошел на ледяной откос?
— И матери зачем нанес ты рану?
— Зачем ты горе матери принес?
— Зачем в дому последние подпорки
Ты гибелью своею подрубил? —
Мать слушала, потом сказала горько:
— Он правильно, мой мальчик, поступил.
И, как бы в одобрение, снаружи,
Сквозь причитаний горестную тишь,
Израненной душою голос мужа
Услышала: «Ты верно говоришь.
Я плачу рядом. Боль невыносима.
От слез и боли светлый день ослеп.
Меня оплакав, провожаешь сына,
Единственного. Горек вдовий хлеб.
Прости меня, как должно и как нужно,
Жена моя, за снег твоих седин.
Платить за жизнь ценою малодушья
Я не умел. Оно — не для мужчин.
Как волосы твои сегодня седы...
Дай голову. Прижмись к груди, жена!
Мы поровну с тобой делили беды,
Теперь же будешь бедовать одна.
Не превращал я равнодушье в бога,
Как жалкий трус, оставшийся в живых.
Наш сын погиб. Он шел моей дорогой
И жизнь свою отдал за жизнь других.
А трус живет. Живот растит во благе,
Для ближних не теряя волоска.
Он променял сладчайший вкус отваги
На жирный запах жирного куска.
Трус — в жизни мертв. Мы — в смерти воскресаем.
Честь человека подвигом храним.
Для трусов жизнь закрыта караваем,
И хлеб отваги недоступен им».
12
Мать чуткою душою услыхала
Сквозь голос слез, затерянный в снегу,
Сыновний голос: «Мама, с перевала
Я не вернусь к родному очагу.
Мне не подняться больше, не добраться,
Не дотянуться через лед и снег,
К твоей щеке щекою не прижаться,
Не улыбнуться солнышку во сне.
Прости меня! Я не искал погибель.
Я очень виноват перед тобой,
Что слишком поздно смерть свою увидел.
У смерти не отпросишься домой.
Прости меня! Но в той дороге поздней
Я радость принести тебе хотел.
Горят дрова и не дают замерзнуть
Зимою людям — так и я горел.
Судьба людей мою судьбу просила
Через буран идти на перевал.
Чтоб тяжесть равнодушья не давила,
Я сам на плечи тяжесть смерти взял.
Ритм чистый моего сердцебиенья
Тяжелый снег остановил навек,
Как снег нагорный, чистые стремленья
Моей души засыпал горный снег.
Прости меня! Мне оправдаться нечем.
У радости и горя свой союз.
Груз смерти я взвалил себе на плечи
И на вершину поднял этот груз».
1961
Перевод М.Дудина